«Он был далек от крайностей» — воспоминания о легендарном ученом Александре Лейпунском

7 декабря исполнилось 115 лет со дня рождения Александра Лейпунского — ​основоположника работ по реакторам на быстрых нейтронах в нашей стране, одного из основателей Физико-энергетического института. Воспоминаниями о легендарном ученом-атомщике делятся его коллеги из ФЭИ.

фото: ФЭИ

Лев Кочетков
Советник дирекции
— В первые годы в ФЭИ я работал по тематике реакторов на тепловых нейтронах. Помню, выполнял расчеты запаса до критической нагрузки в топливных каналах реактора АМБ‑1. Они показали, что максимальный безопасный уровень мощности — ​70 % от проектного номинала. Ни мне, ни моему руководителю обращения к главному конструктору Николаю Доллежалю не помогли. Тогда я обратился с этой проблемой к Александру Ильичу Лейпунскому. Он попросил наш отчет. На следующий день звонок: «Отчет прочитал, согласен с вашими выводами по мощности, завтра поедете со мной к Доллежалю и там расскажете о результатах ваших расчетов».
Я сделал сообщение в кабинете Доллежаля, затем Александр Ильич ему говорит: «Давайте напишем письмо Славскому о том, что на основе дополнительных исследований в качестве безопасной мощности блока следует принять уровень 70 % от номинала». Николай Антонович пообещал внимательно ознакомиться с отчетом и позвонить Александру Ильичу. Не сделал. Более того, через год после начала эксплуатации реактора предложил начальнику станции поднять мощность блока с 70 до 100 %. Его послушались, и на следующий день в семи топливных каналах появилась разгерметизация оболочек твэлов. Не захотел Доллежаль вовремя покаяться перед Славским. Александр Ильич, наоборот, всегда был откровенен с министром, и отношения со Славским у него были самые доверительные.
В конце 1969 года Лейпунский предложил мне перейти на работу по быстрым реакторам. Это было время, когда заканчивался монтаж оборудования на БН‑350, шла разработка реактора БН‑600, начиналась работа по реактору БН‑800.
Как-то я захожу к Лейпунскому — ​в кабинете с ним Борис Громов (разработчик реакторов для атомных подводных лодок. — «СР»). Раскрасневшийся, взволнованный Борис Федорович говорит: «Александр Ильич, вы же знаете, я отвечаю только за физические расчеты». «Хорошо, хорошо, Борис Федорович, я поеду сам», — ​ответил ему Александр Ильич. И несмотря на перенесенные совсем недавно два инфаркта, на север к морякам он отправился сам.
Георгий Тошинский
Советник гендиректора
— Самым ярким впечатлением было знакомство с Александром Ильичом Лейпунским, мы его называли АИЛ, в 1950 году. Мы, трое студентов-дипломников МЭИ, приехали на практику в лабораторию «В» и были направлены к Лейпунскому. Когда нас провели через охрану и мы прошли к нему в кабинет, то увидели человека небольшого роста, с бронзовым лицом, в белой тенниске, белых брюках и белых парусиновых туфлях. Он вышел из-за стола и, к нашему смущению, первым протянул руку, представился: «Лейпунский». Мы, в свою очередь, каждый назвали свою фамилию — ​Ушаков, Архангельский, Тошинский. Потом был разговор о нашей дальнейшей деятельности. Уже тогда мы поняли, что у Лейпунского была сложившаяся концепция развития быстрых реакторов.

Я проработал с ним 23 года. Сначала под его прямым руководством, потом, можно сказать, как соратник. АИЛ всем нам давал задания, исправлял отчеты, которые очень внимательно читал. Как детей бросают в воду, чтобы научить плавать, так и нас он бросал в новые для нас области. Помню первую командировку. Он мне тогда сказал: «Не знаю, какую сталь выбрать для парогенератора, чтобы она была стойкой к коррозии в воде». И отправил в Ленинград к профессору — ​специалисту по коррозии в воде. Я испугался: «Я же ничего в коррозии не понимаю». «Ничего, разберетесь! Физику вы знаете, она в основе всех наук», — ​подбодрил Лейпунский. Когда я приехал в Ленинград, мне там все рассказали, ответили на мои глупые вопросы, понимая, что я не специалист. И я привез, как оказалось, очень полезную информацию.
Павел Кириллов
Советник директора отделения
— Коллеги, которые плотно работали с Лейпунским, говорили, что он был одинаково далек как от рафинированного интеллектуализма старой школы, так и от примитивности новой советской интеллигенции, т. е. далек от крайностей. Легко, почти весело справлялся с административными делами. Он децентрализовал все, что мог. Доверял людям, и это придавало им уверенности. В результате повышалась производительность труда. Ничего от бюрократа в нем не чувствовалось.
Работая в лаборатории «В» и по совместительству руководя кафедрой в МИФИ, основным профилем которой стала физика ядерных реакторов, он был неформальным лидером инженерно-физического факультета. Александр Ильич считал необходимым участие преподавателей института в научной работе и максимальное привлечение к ней студентов. По его инициативе и под его руководством была организована первая межкафедральная и межфакультетская Физико-энергетическая проблемная лаборатория, позволившая сфокусировать потенциал МИФИ на решении научных задач отрасли. По его инициативе в МИФИ был построен ядерный реактор.

---