Собрание классиков: от Александрова до Харитона

Трижды Борода

Бородой научного руководителя атомного проекта Игоря Курчатова прозвали еще в 1942 году, когда он ее и отпустил, пообещав: «До первой русской атомной бомбы». Потом в жизни Курчатова было еще много чего первого: и водородная бомба, и АЭС, и атомная субмарина — первая в СССР, и атомный ледокол — первый в мире, и подступы к укрощению термояда. За все это Курчатов был отмечен государственными премиями и званием Героя Социалистического Труда три раза. В общем, Бородой он стал трижды.

При всем при этом, по мнению соратника Курчатова Анатолия Александрова, как таковой научной теоретической школы, где есть учитель и ученики, тот не оставил. С ним работали именно соратники, заточенные на достижение практического результата, причем скорейшего. Можно сказать, так родилась первая в отрасли единая команда, что ныне по праву считается одной из основополагающих ценностей «Росатома». По части эффективной организации решения задач у Бороды был колоссальный талант, помноженный на глубокое чувство личной ответственности. Другая блестящая черта Игоря Курчатова — умение видеть перспективу, выходить за рамки текущих дел. Новые идеи он никогда не отбрасывал, а выстраивал в соответствии с приоритетами. Так, собственно, вскоре за созданием ядерного и термоядерного оружия в СССР — впервые в мире — появилась атомная энергетика.

КУРЧАТОВ ОБЛАДАЛ СВОЕОБРАЗНЫМ ЧУВСТВОМ ЮМОРА. НАПРИМЕР, ДЛЯ ПРОЕКТА ИМПУЛЬСНОГО РЕАКТОРА ОН ПРИДУМАЛ АББРЕВИАТУРУ ДОУД-3, РАСШИФРОВАВ ЕЕ КАК «СДЕЛАТЬ ДО МОЕГО ТРЕТЬЕГО УДАРА» — АПОПЛЕКСИЧЕСКОГО

Министр из эпицентра

Авраамий Завенягин — из тех людей, биографию которых принято называть противоречивой. Как заместитель Берии, отвечавший за использование огромного контингента заключенных в промышленном строительстве, он удостоился гневной характеристики от самого Солженицына. Тем не менее генерал-лейтенант Завенягин положил и свою жизнь на алтарь Отечества.
В 1945 году Завенягин стал первым заместителем начальника ПГУ. Благодаря усилиям Завенягина была налажена добыча урановой руды в Чехословакии и в Восточной Германии. Его «экспедиция» собрала и вывезла в СССР немецких ученых, которые затем работали над советской атомной бомбой. Он умел, используя, по выражению одного из соратников, свою «молчаливую мудрость», поддерживать оптимальные решения ученых и инженеров в атомном реакторостроении и при разработке образцов ядерного оружия.
В 1955 году Завенягина назначили министром Средмаша, но уже в следующем

году он скончался — в возрасте 55 лет, — по некоторым источникам, от лучевой болезни. Дважды Герой Соцтруда имел привычку лично посещать эпицентры взрывов после испытания ядерного оружия.

ЗАВЕНЯГИН СФОРМУЛИРОВАЛ СОБСТВЕННЫЕ ПРАВИЛА ЭФФЕКТИВНОСТИ: «МАКСИМАЛЬНАЯ РАБОТА В НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ. СПАСЕНИЕ, В ТОМ ЧИСЛЕ СОБСТВЕННОЕ, — В НЕОРДИНАРНЫХ РЕШЕНИЯХ. МОЛОДОСТЬ — СКОРЕЕ ДОСТОИНСТВО, ЧЕМ НЕДОСТАТОК»

Атомный буденновец

Шеф Средмаша Ефим Славский был крепок на слово. Как-никак в Гражданскую войну служил кавалеристом в Первой конной. Буденный в мемуарах с гордостью отмечал, что служил у него лихой такой боец
Славский, который стал атомным министром и трижды Героем Соцтруда. Слово свое Славский держал, даже если для этого нужно было повернуть реки вспять. Посетив в 1958 году поселок Учкудук, где возводился Навоийский горно-металлургический комбинат,

Славский возмутился неустроенностью быта. Ташкенту было как-то недосуг заниматься «временными» неудобствами жителей. Благодаря Славскому Учкудук превратился в благоустроенный городок, куда пришла вода Амударьи.
Свою позицию министр отстаивать умел. Выступая как-то в Томске-7 перед коллективом Сибирского химкомбината, он разоткровенничался: «Я вот помню, как вдруг адмирал Кузнецов начал возражать против атомных подводных лодок. Но убедили мы тогда руководство страны, и получил наш флот атомные лодки!» Славского «ушли» из Средмаша, когда ему было 88 лет. За время, когда он был министром (1957 – 1986 годы), суммарная мощность советского ядерного арсенала увеличилась более чем в 10 раз.

СЛАВСКИЙ ГОРДИЛСЯ НАУЧНЫМ ПОТЕНЦИАЛОМ ОТРАСЛИ: «СЕЙЧАС В МОЕМ МИНИСТЕРСТВЕ СВОЯ АКАДЕМИЯ НАУК: АКАДЕМИКОВ — 24, ДОКТОРОВ НАУК — 670 И КАНДИДАТОВ — 4,5 ТЫС. ГРАНДИОЗНЕЙШЕЕ ХОЗЯЙСТВО!» ЗДЕСЬ И УВАЖЕНИЕ, И ВЕРА В ЕДИНУЮ КОМАНДУ

Корифей капустников

Что кроме науки любил академик Анатолий Александров, так это устраивать капустники. Западные разведслужбы даже установили, что новый советский термоядерный заряд якобы назывался «Капустник». На самом деле это была «Слойка», и за нее Александров в числе прочих получил Героя Соцтруда. Потом он удостаивался самого почетного в стране звания еще два раза.
А первые свои награды корифей русской ядерной науки получил от Врангеля в Гражданскую войну — три Георгия! Отчаянно смелый человек. Как-то сказал, что страшно — это когда лежишь за пулеметом, а на тебя мчится конная лава сабельников.
Смелым Александров был и в выдвижении идей. Именно с его подачи в 1952 году были начаты работы по созданию первой советской атомной субмарины. Строительство атомных ледоколов — тоже его инициатива. Многое видел наперед. И смело претворял в жизнь. Анатолий Александров — крестный отец не только

отечественного атомного флота, но и атомной энергетики. И это параллельно с фундаментальным творчеством — например, в области физики низких температур и сверхпроводимости. Плюс колоссальная нагрузка, связанная с руководством Академией наук СССР в 1975 – 1986 годы.

АНАТОЛИЙ АЛЕКСАНДРОВ ОБЪЯСНЯЛ СВОЕ ВСТУПЛЕНИЕ В КПСС НА ИСХОДЕ ШЕСТОГО ДЕСЯТКА ТАК: «Я НЕ МОГУ, КОГДА ОНИ НА ПАРТБЮРО ПРИНИМАЮТ ИДИОТСКИЕ РЕШЕНИЯ, А МНЕ ПОТОМ НАДО ВСЕ ИСПРАВЛЯТЬ!»

Уральский бомбист

Бомбистами в атомной отрасли называли тех, кто разрабатывал и доводил до ума образцы ядерного оружия. Евгения Забабахина, научного руководителя снежинского ВНИИТФ (НИИ-1011) в 1960 – 1984 годы, можно считать главным уральским бомбистом. Ассортимент созданных под его руководством изделий впечатляет. Героем Соцтруда стал за личный вклад в создание первой термоядерной бомбы.
Забабахин окончил физфак МГУ и Военно-воздушную инженерную академию. Уже адъюнктом, готовясь к защите диссертации по физике взрыва, он обратил на себя

внимание органов: небрежно хранил черновики. В результате попал в Арзамас-16, то есть в КБ-11.
Уже наглухо засекреченный, Евгений Забабахин принимает участие в создании первых советских бомб, атомной и водородной. Доктором наук стал без формальной защиты по предложению Курчатова — в зачет пошли успешные испытания советского ядерного оружия. Под научным руководством Евгения Забабахина ВНИИТФ стал лидером в области разработки ядерной начинки для баллистических ракет подводного старта, авиационных бомб и артиллерийских снарядов. Ювелирная работа — миниатюрный ядерный заряд для артиллерийского спецснаряда, превратившего в средства доставки даже шестидюймовки периода войны.

РАБОТА В ЕДИНОЙ КОМАНДЕ ДЛЯ ЗАБАБАХИНА ОЗНАЧАЛА И СОЛИДАРНУЮ ЗАЩИТУ КОЛЛЕГ ОТ ПРЕТЕНЗИЙ ТЕХ САМЫХ ОРГАНОВ. НАПРИМЕР, ОН НЕ ПОБОЯЛСЯ ОБРАТИТЬСЯ К ЗАВЕНЯГИНУ, ЧТОБЫ ПОДДЕРЖАТЬ ЛЬВА АЛЬТШУЛЕРА, КАК-ТО ПОСТАВИВШЕГО ПОД СОМНЕНИЕ НАУЧНЫЕ ДОСТОИНСТВА ОБЛАСКАННОГО ВЛАСТЬЮ ЛЫСЕНКО. АЛЬТШУЛЕРА В АТОМНОМ ПРОЕКТЕ ОСТАВИЛИ

Железный нарком

В биографии Бориса Ванникова был момент, схожий с эпизодом жизни народовольца Кибальчича. Тот, находясь в тюрьме, с увлечением работал над проектом космической ракеты. Вот и Ванников, арестованный НКВД в июне 1941-го, времени даром не терял: составлял для Сталина записку о мерах по развитию оружейной промышленности в условиях войны. Как-никак, до ареста Борис Ванников был наркомом вооружения СССР. Сталин это оценил, и Ванникова быстро выпустили, а в 1942 году назначили наркомом боеприпасов. Вот что значит эффективность и способность мыслить на шаг вперед.
Наркоматом Ванников управлял железной рукой: фронт бесперебойно получал боеприпасы. Поэтому назначение в 1945 году Бориса Ванникова начальником Первого главного управления при Совнаркоме СССР было совершенно логичным. Организаторские способности у него были изумительные.
Итоги деятельности ПГУ под руководством Ванникова в начальный период атомного проекта (1945 – 1950 годы): создание первой атомной бомбы РДС-1, увеличение добычи урановой руды в СССР более чем в 114 раз, а

производства металлического урана — в 28,5 раза. В 1953 году Ванников занял пост первого заместителя министра среднего машиностроения СССР. В 1954 году стал уже трижды Героем Социалистического Труда. К этому времени Советский Союз располагал 120 единицами ядерных боеприпасов, что уже являлось серьезнейшим фактором силы в послевоенном мире.

ВАННИКОВ БЫЛ РАЗНОСТОРОННИМ ЧЕЛОВЕКОМ: КОГДА НАДО — КРАЙНЕ РЕЗКИМ, НО НЕРЕДКО — ДОБРОЖЕЛАТЕЛЬНЫМ. РАЗБИРАЯСЬ С ПОЛИТИЧЕСКИМ ВОЛЬНОДУМЦЕМ АЛЬТШУЛЕРОМ, ОН ОТЧИТАЛ ЕГО: «ЕСЛИ БЫ РАЗРЕШАЛИ ВСЕМ ГОВОРИТЬ, ЧТО ОНИ ДУМАЮТ, НАС БЫ СМЯЛИ, РАЗДАВИЛИ», А ПОТОМ СКАЗАЛ: «ЕЗЖАЙТЕ, РАБОТАЙТЕ»

Харитон Саровский

Трижды Герой Социалистического Труда Юлий Харитон был человеком особой надежности. И в этическом плане, и как конструктор ядерных боеприпасов. А что такое надежность ядерного заряда? Это когда он со 100 %-й вероятностью сработает, когда надо, и никогда не сработает, когда не надо. Недаром в Сарове (Арзамасе-16), где Харитон работал главным конструктором и научным руководителем КБ-11
(ВНИИЭФ), надежность сложных технических систем придумали измерять в харитонах.
Обеспечение надежности и безопасности ядерных боеприпасов входило в число важнейших направлений деятельности Юлия Харитона. При создании первой

советской атомной бомбы РДС-1 существовали некоторые сомнения относительно «никогда, когда не надо». Поэтому по предложению Харитона первые бомбы держали на территории КБ-11 в особых хранилищах в разобранном состоянии: плутониевые заряды отдельно, нейтронные запалы и электродетонаторы — отдельно. Когда надо было, все это собирали. Однако команда Харитона надежность ядерных боеприпасов довела до такого уровня, что их можно было хранить в специальных арсеналах вооруженных сил и непосредственно на носителях в полной боевой готовности.
Конечно, это лишь крупица колоссальной работы, которую, начиная с проекта РДС-1, проделал Харитон сотоварищи. В ней не было маловажных тем, и на этой работе основана надежность — во всех инженерных и политических параметрах — отечественного ядерного щита.

ЕЩЕ В 1930-Е ГОДЫ КОЛЛЕГИ ПРОЗВАЛИ ХАРИТОНА ЛЮСЕЙ — ЗА ЕГО ТИХИЙ НРАВ И НЕВЕРОЯТНУЮ СКРОМНОСТЬ. НО ЩУПЛЫЙ С ВИДУ ЮЛИЙ ХАРИТОН ОБЛАДАЛ ТАКОЙ ВНУТРЕННЕЙ СИЛОЙ, ЧТО В ОБЩЕНИИ С НИМ, ПО СЛОВАМ ФИЗИКА-ЯДЕРЩИКА АРКАДИЯ БРИША, БУКВАЛЬНО ТАЯЛИ ДАЖЕ ТАКИЕ ЖЕСТКИЕ ЛЮДИ, КАК СЛАВСКИЙ

Ядерный Дух

Разработку технической конструкции заряда и системы автоматики первой ядерной бомбы РДС-1 в КБ-11 поручили главному конструктору тяжелых танков. Машины Николая Духова, КВ и ИС, отлично зарекомендовали себя в войну. Научно-конструкторский сектор Духова справился с разработкой одного из самых хитрых узлов РДС-1, который получил выразительное прозвище «Дух». Из трех звезд Героя Соцтруда у Николая Духова за танки одна, остальные — за атомную и водородную бомбы.
Гуманность и дружелюбие сочетались в характере Духова с абсолютным неприятием чьей-либо деятельности без практического результата. Таких людей он считал иждивенцами.
Николай Духов любил ходить по магазинам промтоваров и знакомиться с новой бытовой техникой. По мнению коллег, в этом проявлялась подспудная тяга к созданию мирных машин. Но заниматься ему пришлось совсем другим. В 1954-м Николай Духов стал директором и главным конструктором филиала КБ-11 — КБ-25 (сейчас это Всероссийский научно-

исследовательский институт автоматики). Под его руководством были разработаны ядерные боевые части для первой межконтинентальной баллистической ракеты, фронтовых, корабельных и авиационных крылатых ракет, зенитных ракет и торпед. Блестящий результат для человека, который начал заниматься атомной техникой — совершенно новым для себя делом — на пятом десятке.

РОЛЬ ДУХОВА В АТОМНОМ ПРОЕКТЕ ХАРАКТЕРИЗУЮТ СЛОВА НАУЧНОГО ГУРУ КБ-11 ЮЛИЯ ХАРИТОНА: «О ЛУЧШЕМ ПОМОЩНИКЕ, ЧЕМ ДУХОВ, НЕЛЬЗЯ ДАЖЕ БЫЛО МЕЧТАТЬ. ОН ИСТИННЫЙ, ОТ ПРИРОДЫ, КОНСТРУКТОР»